Пой. История Тома Фрая [litres] - Габриэль Коста

соединяющая народы и поколения. Мне будет ее не хватать.

Ричард почувствовал, как его рубашка начала намокать. Том при всей чувствительности и открытости редко плакал. Он на каждом шагу тыкал своей табличкой в лицо и твердил, что плакать – нормально, показывать свои эмоции – нормально, что это и значит быть человеком. Во время процессии, похорон или последнего слова Троя плакать не хотелось, но стоило другу детства обнажить сердце, как глаза защипало, веки загорелись и по щекам побежали слезы. Ричард не ожидал от себя подобного. Понимание, что сегодня последний день весны, озарило его сознание, как рождественская звезда темноту ночи. Ванесса всегда хотела быть молодой, красивой и цветущей. Вероятно, судьба – все же мужчина, раз и она подчинилась желанию Ванессы. Прекрасная мать, неповторимая женщина, цветок, сверкающий даже во тьме, она ушла в период, когда мир наполнялся красками, и теперь ему придется долго восполнять свою палитру. И все это наталкивало на понимание: какие все же у них разные жизни. Джек похлопал Ричарда по спине, стараясь успокоить. Он держался, как стена, на которую его друзья в случае чего могут опереться.

Но это не значит, что ему тоже не было больно.

– Господин Фрай. – Все обернулись на пожилого мужчину с зонтиком от яркого солнца. – Трой хотел напомнить, что ожидает вас дома. Он подчеркивает отсутствие необходимости спешить. Вы вольны вернуться, когда сочтете нужным. – Он злобно посмотрел на друзей Тома. – Однако сами понимаете, некоторые юридические вещи не терпят отлагательств.

Том протянул ему бумажку: «Буду через пять минут. Мои друзья едут со мной».

– Как пожелаете, – кивнул мужчина и исчез так же незаметно, как и появился. Том отстранился от Ричарда и сделал шаг к могиле. Остановился, смахнул листок, опустился на колено и глубоко вздохнул.

– В миллионе слов из сотни языков не всегда мы находим нужные фразы, – запел он. Все знали, что он запел, все знали, почему он запел, все обратились в слух. – Их магия превращается в «слова, что я не успел сказать»[90].

Музыка имеет силу. Она способна каждое произнесенное слово, строчку превращать в идею, чувство, смысл. Пустота приобретает значимость, вещи и люди – теряют, темнота становится союзником, а свет врагом. Все способно перевернуться с ног на голову и обратно столько раз, сколько нот вложено в мелодию. Том владел способностью, даром, предназначением… искусством обнажать душу человека, написавшего песню, и воплощать ее в жизнь. Том еще учился, не всегда выходило идеально, но он не заморачивался, потому что знал – рано или поздно получится. Джек, Ричард, Дилан и сам Том будут помнить этот момент, когда листва все же оторвалась от крепких молодых веток и полетела высоко в небо, вместе со словами, что он не успел сказать. Том знал – суть и смысл их будут услышаны.

Он в это верил.

«Вот и все».

Том пошел в сторону черной машины под аккомпанемент безмолвия и собственной боли.

Дорога до дома прошла в полной тишине. Дилан все время молчал с максимально отстраненным лицом, Джек и Ричард постоянно переглядывались, боясь использовать телефоны для общения. Ситуация накалялась и принимала очертания бури. Дилан пугал своим поведением, чем-то смахивая на маньяка перед выходом на «дело». Даже Том, который смотрел в окно и старался отключить мозг, забросить все мысли в долгий ящик, не узнавал его. Им повезло не встретить на своем пути ни одной пробки, аварии или другого случайного препятствия. Вот так двадцатиминутная дорога превратилась в самое неловкое событие года. Дом с лиловой крышей, цветочной росписью на стенах и ярких ставнях позволил Джеку и Ричарду облегченно выдохнуть. Жаль, ненадолго. Память о человеке, сотворившем такую красоту, пронзила сердце.

– Господин Фрай, Трою хотелось бы поговорить с вами в приватной обстановке. Однако он также утверждает, что при желании вы можете пригласить весь город, – в очередной раз напомнил сопровождающий их мужчина. Теперь единственный хозяин дома долго сверлил его взглядом в зеркале заднего вида, а потом под удивленный вздох Ричарда достал маленький блокнот с ручкой и написал:

– Они идут со мной. – И, ни на кого не взглянув, он покинул машину. Зависшие на месте Ричард и Джек встрепенулись, когда Том хлопнул дверью. Они выбирались из нее, не беспокоясь о правилах приличия. Листок блокнота остался на сидении машины.

– Мы что, попали в фильм про мафию? – еле слышно спросил Ричард, наклонившись к уху Джека, чтобы не дай бог Том не услышал. – Ты знаешь, я давно хотел перечитать «Крестного отца», но в голове еще крутится пара слов на языке майя. Мне кажется, мы туда не впишемся или нас застрелят.

– Тебе не стоит волноваться по поводу этого Троя, пока есть Ди… – Джек кивнул в сторону Дилана. – Тут подъездная дорожка, как бассейн с крокодилами. – Джек, впрочем, говорил намного громче, явно никого не боясь. – Мы нужны Тому, ты сам это понимаешь, соберись. – Джек сжал губы. – Быть рядом – наш долг.

– Безусловно, за воинов нашего племени мы порвем последние пращи[91]. – Ричард говорил уверенно и смотрел на приоткрытую дверь дома. Дилан и Том уже успели зайти внутрь. – Учитывая, что я в некотором смысле их потомок…

– Пошли уже, пока конкистадоры не приплыли. – Джек схватил Ричарда и потащил в сторону дома.

Он услышал, как друг произносит слова на каком-то из диалектов испанского языка, когда перед ними предстала картина маслом в интерьере кухни. Джек не ожидал, что стереотипы и предсказания Ричарда будут настолько близки к реальности. За столом сидел Трой в черном костюме. Ему было явно за пятьдесят, но он отличался почти неестественной красотой. От него веяло силой, уверенностью и властью. Между пальцами он держал сигару, которая задымила все помещение так, что першило в горле. На столе стоял дорогой виски, два стакана. Один полный, другой опустошенный наполовину. На столе лежал пистолет, кобура от него выглядывала из-под расстегнутого пиджака. Джек засомневался, что им стоит тут присутствовать. Стула стояло два, а гостеприимности было ноль. Знакомые и друзья Ванессы пугали. Логично, что за столько лет никто не видел их в лицо. Джек посмотрел на бледного Ричарда, его глаза метались между дверью, стулом и потерей сознания. Подтолкнув трясущегося друга, Джек сел на стул, ближе к Трою. Тот остался безучастным.

– Правильно говорят, подобное растворяется в подобном, чем наполнен человек, тем и старается делиться с миром, – начал Трой ровным голосом с хрипотцой. Том, вероятно, не запоет еще очень долго. – Ванесса всегда любила цветы. Посмотрите на дом – оранжерея. Посмотрите за окно – райский сад. Все так красиво и утонченно.